Про Красную шапочку

Про Красную Шапочку

Ба! Расскажи сказку! – мелкий белобрысый пацан лет пяти теребит за рукав видавшего виды узбекского халата дремлющую на диване женщину. Женщина неохотно приоткрывает один глаз и отзывается хрипловатым контральто:
– Чего тебе?
– Сказку! Сказку, понимаешь?
– Понимаю, – кивает женщина, спуская ноги с дивана. – Сказку я понимаю.
Внучок чинно пристраивается рядом с ней, с видимым усилием заставляя руки и ноги хоть на некоторое время утихомириться. Пауза.
– Ну?
– Что?
– Про Красную Шапочку.
Женщина кивает, достает из-под подушки сигареты и зажигалку и кладет их рядом с собой.

– Жила-была девочка. Звали ее Красная Шапочка. Однажды мама напекла пирожков и велела ей отнести их Бабушке, которая жила на другом конце дремучего леса совершенно одна и очень скучала. Она даже заболела от скуки и прислала такую записку: “Скучаю. Люблю. Пирожка!” Вот мать собрала пирожков в корзинку, туда же положила горшочек масла и говорит Красной Шапочке:
– Иди, – говорит, – доча, ничего не бойся, но учти, что в лесу живет страшный Серый Волк и он очень любит таких маленьких вкусных девочек. Так что ты поаккуратней там. В чащу не заходи, в ельник не заглядывай, корзинкой тоже не размахивай – растеряешь пирожки.
Красная Шапочка, конечно, пообещала вести себя как велено, шапочку свою нахлобучила, корзинку подхватила и пошла по тропинке сквозь дремучий лес искать волка.

– Почему искать Волка?! Она же к Бабушке пошла?
– А что же, наша Красная Шапочка – робот что ли? Куда послали, туда и пошел? Не-е-ет. Это очень самостоятельная девочка. Она решила так: “С пирожками я в лесу не пропаду. Посмотрю одним глазком на Волка, да и к Бабушке. В крайнем случае угощу Волка пирожком.” И пошла. Шла она, шла, шла да шла, ну и притомилась. Думает: “Сяду на пенек, съем пирожок...”
– Бабушка! Что ты мне такое рассказываешь! Это совсем не та сказка! Это про Медведя.
– Ты меня не путай! В сказке про Медведя девочку как звали?
– Машенька.
– Ну вот! А у нас – Красная Шапочка. И никакого Медведя нет!
– Ну да, у нас Волк.
– И Волка никакого пока тоже нет! – Женщина начинает сердиться, в ее серых глазах зажигаются золотые искры, она решительно одергивает халат и выпрямляет спину.

– Села она, значит, на пенек и только подумала съесть пирожок, а Внутренний Голос ей и говорит: “Не садись на пенек, не ешь пирожок, неси Бабушке, неси Дедушке...”
– Бабушка! – внук осторожно тянет рассказчицу за рукав. – А кто такой Дедушка?
– У каждой Бабушки должен быть Дедушка! – строго объявляет женщина.
– А у Бабушки Красной Шапочки есть Дедушка?
– Видимо нет. А то чего бы она так заскучала?
– А зачем тогда Внутренний Голос говорит: “Неси Бабушке, неси Дедушке?”
– По привычке, наверное. Выдает желаемое за действительное... Ты мне совершенно не даешь рассказывать.! Ну вот. Послушалась она от удивления Внутреннего Голоса, встала и дальше пошла. Идет, идет, а лес все темнее, все страшнее становится, еловые лапы по лицу хлещут, кусты за передник цепляются, корни под ноги кидаются, и не дай Бог на старый осклизлый гриб наступить – упадешь в канаву, костей не соберешь. И тихо так стало – ни птичка не пискнет, ни мышь не прошуршит, только гнилая кора с деревьев с таким тихим сипением осыпается. Как будто змея шкуру старую сбрасывает... И все темнее, темнее...

– Бабушка! А у тебя был Дедушка?
Пауза. Женщина молча закуривает, выпуская в потолок порцию синего дыма. Мальчику кажется, что она похожа на паровоз, который вот-вот стронется с места и, набирая скорость, помчится сквозь поля и леса к неведомым далям.
– У меня был дедушка. Целых три. Целых трое.
– Трое дедушек?! – раскрывшийся от восхищения рот пацана изображает не выдохнутую букву “О”. – Так ты, значит, никогда не скучала?
Бабушка задумывается.
– Нет. Мне некогда было скучать. Потому что лес становится все темнее и темнее, свет уже совсем не проникает в эту чащобу сквозь плотную листву и хвою, и каждый твой след на ярко-зеленом мху превращается в маленькую лужицу, и не слышно уже совсем ничего – даже собственного дыхания – потому, что оно замерло от ужаса, что ты сбилась с дороги...
Мальчик съеживается. Его, так и не закрывшийся от изумления, рот стягивается в прямую линию. Он закусывает нижнюю губу, чтобы не выдать сдерживаемого из последних сил страха, и смотрит на бабушку умоляющим взглядом – ну не тяни!
– И вдруг, – женщина затягивает паузу, наслаждаясь произведенным эффектом, – на тропинку выходит...
– Волк! – выпаливает внук, не выдержав напряжения.
– А вот и нет!
– А кто? – очередная порция ужаса уже готова подяться из глубин и овладеть сердцем.
– Зайчик.
– Как Зайчик?! Должен быть Волк! Откуда Зайчик?
– Из лесу, вестимо.
– Не хочу Зайчика! Должен быть Волк! – мальчик трясет головой. – Она же Волка пошла искать!
– Пошла искать Волка, а нашла Зайчика.
– И что?
– Ну что? Так с тех пор с ним и живет.


Внук смотрит на бабушку с ненавистью. Он даже не спрашивает о судьбе забытой старушки, так и не дождавшейся своих пирожков.
– Это не сказка, – сдавленным голосом шипит он.
– Ну конечно не сказка, – мягко обнимает его женщина, – это жизнь. Прости, с первого раза не получилось...
– ...
– Ну не сердись! Я тебе сейчас все с начала расскажу. Все, как на самом деле было. Хочешь?
Мальчик громко и обиженно сопит. Женщина ласково теребит его за ухо и начинает с начала:
– Жила-была девочка. Звали ее Красная Шапочка. Мама сшила ей такую красную шапочку, чтобы ее хорошо было заметно в лесу. Специально, понимаешь? Чтобы она не заблудилась и встретила всех, кого надо. И дала ей пирожков и горшочек масла, и пошла девочка к бабушке своей на другой конец леса, на заброшенную вырубку, в глухую деревню, второй дом от кривой сосны.
Вот идет она, эта девочка, в голове у нее страшная путаница: и чего это она в путь отправилась – то ли Бабушку проведать, то ли Волка поискать.. Вот идет она, да подскакивает, машет прутиком, да приговаривает: “На заброшенной вырубке в глухом углу второй дом от кривой сосны”. Чтобы адрес не забыть. А вокруг нее – лес просторный, сосновый, а подлесок в том лесу можжевеловый, под ногами пятна солнечные, на кустах можжевеловых пахучие ягоды, птицы над головой перекликаются, муравьи через тропинку свою дорогу протаптывают – припасы в муравейник тащат. Идет наша красавица, по сторонам не глядит, под ноги не смотрит, а глядит она в небо на облака и, конечно, с размаху натыкается на Волка.
Мальчик вздрагивает. Но молчит.

– ...Налетела она на Волка с разгону, чуть сама не упала, да и его чуть не сшибла, даже испугаться толком не успела, а только почувствовала: шерсть у него густая, жесткая, а сам он – теплый.
Посмотрел на нее Волк своими желтыми глазищами – она и обомлела. Ну, ненадолго обомлела, а потом и говорит:
“Извините, – говорит, – дяденька, я вас сразу-то не заметила, да не зашибла ли я вас, случаем, может, надо чего перевязать? Или полечить? У меня и масло с собой...” – и горшочек свой достает.
А Волк все молчит и глазами-то своими желтыми так ее и ест.
Поежилась Красная Шапочка и опять говорит: “Вы, дяденька, не сердитесь. Я же не нарочно на вас наскочила, а только потому, что замечталась. А вот не хотите ли пирожка?” – и пирожок достает.
Опустил тогда Волк глаза, покачал легонько этак головой, повернулся, да и в лес ушел. Только кончик его хвоста и мелькнул в можжевельнике.
Села прямо на дорогу наша девочка, села и заплакала.
“Это что же это, – думает, – такое? Что же это он со мной и словечком не обмолвился, даже про дорогу к Бабушке не спросил? Пирожка моего не попробовал? Что же это он так мною пренебрег?” – и плачет.
– Бабушка, – осторожным шепотом осведомляется внук, – а как это “пренебрег”?
– Пренебрег, – так же тихо отвечает рассказчица, – это значит – есть не захотел. Поленился.
– А чего это он ее есть не захотел? Не понравилась она ему?
– Очень даже понравилась, потому и не захотел. ”Какая, думает, легкая да ласковая, вежливая какая! Чего это я ее буду есть? Съешь такую-то, потом совесть насмерть загрызет. Пойду лучше Зайчика съем. Надо же сегодня все-таки позавтракать”. И пошел.
Внук опять мрачнеет.
– А кто это Совесть? Почему она загрызет?
– Про Совесть я тебе потом объясню. – сердится женщина. – Ты дашь мне сказку досказать?!
– А что же, если он девочку съест – Совесть загрызет, а если зайчика – то не загрызет? И почему все время кто-нибудь кого-нибудь ест?
– Закон природы. Цепь питания. Пойдешь в школу – тебе все объяснят.
Мальчик безнадежно вздыхает.
– Ну и что дальше?
– Ну дальше встала она с дороги, да и села на пенек. Села на пенек, да и съела пирожок.
– А как же Внутренний Голос?
– А она его не слушала. “Я, – думает, – так из-за этого Волка расстроилась, что могу и пирожок съесть”. Вот ест она пирожок, а сама все плачет, Волка все вспоминает – желтые глаза его, да теплый бок.

– Ба! А Совесть и Внутренний Голос – это что, одно и то же?
– Нет, не совсем. Совесть грызет, когда сделаешь какую-нибудь гадость, а Внутренний Голос – когда только собираешься. ...Съела она, значит, пирожок, плакать перестала да и думает: “Как мечтала я Волка этого встретить, а он-то как мною пренебрег! Вот пойду я тогда в глухую чащобу, отыщу там Зайчика, да и стану с ним жить!” И пошла! Ходила-ходила, все ботиночки промочила, весь передник об кусты изорвала, чуть в болото не угодила, да так Зайку и не нашла.
– Ну конечно, – с мрачным удовлетворением констатирует внук, – его же Волк наверняка съел!
– Съел, – вздыхает бабушка, – Царствие ему небесное! Долго ли, коротко ли, но и Красная Шапочка наша наконец поняла, что Зайчика ей уж не отыскать и что сама она безнадежно заблудилась. Села она на какую-то коряжку болотную и загрустила так, что даже плакать не смогла. Сидела она, сидела, аж ногу отсидела, вдруг слышит – из-под коряжки кто-то тоненьким голоском ее зовет: ”Девочка, а Девочка!” Оглянулась – нет никого, а голосок снова: ”Девочка, а Девочка! Да посмотри ты на нас – сюда, под коряжку!” Смотрит она под коряжку – а там грибочки сидят, миленькие такие, славненькие, шляпки колокольчиком, ножки тоненькие. Пищат: ”Ску-у-ушай нас!”
“А вы не ядовитые?”– спрашивает Красная Шапочка.
“Не-а! Мы – полезные! Мы – волшебные! От нас у тебя сразу в голове все переменится!”
“Ну не знаю...” – засомневалась Красная Шапочка. – “Мне мама вообще-то не велела незнакомых грибов есть”.
“Ску-у-ушай нас!” – не отстают грибочки. – “Вот и познакомимся!”
Красная Шапочка уж и ручку свою к грибкам протянула, а Внутренний Голос как заорет ей прямо в ухо: “Не ешь!!!”
“Что ты все: “не ешь” да “не ешь”! – возмутилась наша скиталица. – “С тобой вообще с голоду помрешь! А пирожок тогда можно?!”
Замолчал Внутренний Голос. Девочка подумала-подумала, да грибов есть и не стала. Поднялась с коряжки, передник отряхнула, дернула себя за косичку для бодрости и пошла тропинку искать.
– И пирожок не съела?
– Не съела. Решила: надо беречь припасы. Вдруг в лесу заночевать придется?
– Ба! А как же она не боится в лесу-то ночевать?
– А кого, скажи на милость, ей теперь бояться? Волка она уже встретила, Зайку ей уж и не повстречать... Выбралась она, наконец, на тропинку. В небе уже первая звезда зажглась, в просвете между сосновыми кронами ее хорошо видно, ну и пошла наша девочка прямо на эту звезду.
Шла она шла и встретила Охотника.
– А на кого он охотился?
– А на всех. На Волка охотился. На зайку охотился... Пиф-паф, ой-ой-ой! Умирает Зайчик мой...
– Зайку же Волк уже съел?
– Да кто их там разберет кто кого съел! В лесу-то! Закон – тайга, медведь – хозяин! Не съешь кого-нибудь вовремя – так он тебя потом съест. А съешь кого-нибудь не того – так тебя самого Совесть загрызет. Я же говорю – цепь питания...
Ну вот, увидал Охотник Красную Шапочку и говорит:
”Что это вы, барышня, гуляете тут под вечер с такой тоской во взорах? И ботиночки-то у вас мокрые, и передничек -то вы изодрали... Не заблудились ли вы ненароком и не надо ли вас домой проводить? А то, неровен час, на Волка наскочите – вот родителям горе-то какое выйдет!
А наша разумница и не признается, что на Волка она уж наскочила, и отвечает:
“Вы обо мне, дяденька, не очень-то беспокойтесь, я дорогу хорошо знаю: вот по этой тропинке (а сама, хитрая, показывает ему на самую длинную тропинку) я как раз дойду до Бабушки. А несу я ей пирожки, да горшочек масла”.
А Охотник за день набегался по лесу, проголодался изрядно, как услыхал он про пирожки, так весь аж засветился от вожделения и говорит:
“Знаете, барышня, хоть вы и местная, а в лесу все ж таки неспокойно... Давайте, я вас до Бабушки провожу. Не дай Бог...” – а сам на пирожки-то так и зыркает.
“Ну что вы”, – отвечает ему рассудительная девочка, – “не берите в голову. Идите-ка вы лучше прямиком к Бабушке, да скажите ей, что скоро буду, а я пойду вот по этой тропочке (а сама на самую короткую тропинку показывает), потому что мне надо еще кое-чего обдумать”.
Ну, охотник смекает: “И впрямь пойду. Авось ничего с ней не случится – ишь, какая девочка заковыристая! – а там, глядишь, и пирожками по-соседски угостят”. И пошел он по самой длинной дороге, а Красная Шапочка пошла по самой короткой. Идет и напевает:
Ах, жизнь ты моя беспоследственная, ах тропинка ты моя кратковременная! Малосмысленная! Тропка!! ...А вот кому пирожков? С пылу с жару, да без базару! – “Чего несу?” – успела подумать Красная Шапочка, набирая в грудь воздуха, чтобы продолжить на высокой плачущей ноте: “ Дальний да ближний, суженый да лишний! Конный да пеший, домовой да леший! Налетай смело – по-де-ше-вело! Ведь ни Зайку не нашла я, а уж Волк... “ – упоминание о Волке вызвало такой острый приступ обиды, что у Красной Шапочки перехватило горло. Но она откашлялась и закончила басом – ”...Мной пренебрег! Нэ гляди, слушай, падхади – кушай! Ах, елки зеленые, рыжики соленые! Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Да горшочек масла! ”
“Во я могу!” – восхитилась Красная Шапочка и заплакала. Сама не заметив как, достала она из корзинки пирожок, да так, не присаживаясь, весь его по дороге и сжевала. Тут и бабушкин домик завиднелся сквозь чащу: на заброшенной вырубке в глухом углу... Ну и далее по тексту.
Подошла она к двери – дерг за веревочку: дверь и отворилась. Вошла она в дом, Бабушку обняла, пирожки на столе разложила, горшочек рядом примостила, села и думает: “Вот кто сейчас первый в дом войдет, за того и замуж выйду!”
Хитрит, конечно. Ну кто тут первый в дом-то войдет, когда она сама уже все и устроила!
Тут и стук в дверь: тук -тук -тук!
“Кто там?” – спрашивает Бабушка.
“А.. Это... Извините, привет вам... От вашей внучки... От Красной Шапочки!”
“А вы за веревочку-то дерните – дверь и откроется”.
Дернул Охотник за веревочку – дверь и открылась. Вошел он в дом – и к столу всем телом устремился, а на столе под пестрым абажуром в круге света – пирожки, а за столом в тени – Красная Шапочка, но ее он уж потом заметил.
“Присаживайтесь”, – говорит, – “гостем будете. А вот не хотите ли пирожков? Сама пекла.”
– Вот врунья! – неожиданно вмешивается мальчик, начиная понимать, что ничем хорошим эта сказка опять не кончится. – Это же мама ее пекла!
– Ты ее прости, сынок, – мягко вступается бабушка, – она, видишь, сколько всего натерпелась... Не ведает, что творит... Прости ее...
– И что дальше?