Диван,

угол дрейфа

ДРУГИЕ МИРЫ

о том, как автор искал шестой этаж в четырехэтажной психбольнице

Этой истории лет, может, ...дцать, а может и ..дцать. Я тогда по молодости лет пыталась как-то гармонизировать отношения между своим сложным внутренним миром и миром внешним. Из этих попыток выходила, понятно, полная дурь и депресняк, пришлось мне нести свой сложный внутренний мир с прилипшим к нему депресняком к другу семьи, врачу-психиатру Р., на анализ.
Он мне адрес дал: Пироговка, дом-не-помню, этаж 6, кабинет 606. Это помню хорошо. Даже слишком.
Прихожу на Пироговку, нахожу означенный дом, читаю вывеску: «Городская психиатрическая больница номер 11» и бодро захожу внутрь. И в лифт. Ищу шестой – нету. Только до четвертого. Думаю: ладно, до четвертого, там пешком дойду. Кабинет 606.
Приезжаю на четвертый, ищу лестницу. Нету. Ну нету лестницы! Ни вверх, ни вниз. Тогда я принимаюсь бродить по коридорам и заглядывать во все углы. А вокруг меня буйным цветом цветет психиатрическая больница советских времен: кто качается, кто трясется, кто руками машет, кто взглядом ест. Кто бормочет, кто поет, кто столбом стоит... Жутковато на четвертом, но мне же надо как-то прорваться на шестой!
Долго я не выдержала, стала спрашивать дорогу. Сначала у медперсонала. Подойду к медперсоналу и вежливо спрашиваю: «Скажите пожалуйста, где здесь шестой этаж?»
И знаете, что отвечает на это мне медперсонал? То есть, если бы я попала, скажем, в райком Партии или в Рособлвторсырье – мне бы сразу сказали: вы, девушка, не по адресу, тут четыре этажа! И вообще - что это вы делаете у нас в райкоме Партии?!
А хорошо подготовленный медперсонал психиатрической больницы на мой вопрос хором мне отвечает: не знаем.
И все тут. И в глаза не смотрит.
Я про них, конечно, думаю: странный какой медперсонал. Не знает, где у них шестой этаж! И в глаза не смотрит. Опросила весь медперсонал - нет, НИКТО не знает, где шестой. А мне уже тут очень неуютно, на четвертом-то. Как во сне.
Тогда натыкаюсь я на тихую женщину, прислоненную к стенке.
Я к ней, ласково: Скажите пожалуйста, где тут шестой этаж?
А она мне еще нежнее: Не знаю. Я САМА ТУТ ЛЕЖУ.

На этом месте в моей сложный внутренний мир проникли, наконец, кое-какие смутные подозрения, но я не сдалась, потому что ...дцать лет назад я была девушка очень упрямая. Поэтому я больше никого ни о чем не спрашивала и сама отыскала все-таки неприметную дверку, а за ней – грязноватую и темную лесенку, ведущую вверх. И стала карабкаться по этой лесенке, а она чем выше – тем все круче и страшнее. А в конце – тускло мерцает металлом – бронированная дверь. И я отчетливо понимаю, что мне отсюда никогда не выбраться, что сейчас я преодолею последний пролет, семь крутых ступенек, открою эту жуткую дверь – а за ней санитары со смирительной рубашкой, потому что слух обо мне облетел уже всю эту обитель скорби, и меня здесь давно поджидают...
Но я же, в свои ...дцать лет, такая упрямая! Еще и бесстрашная до идиотизма! И я взбираюсь, замирая от ужаса, на эти последние семь ступенек, рывком распахиваю дверь – и выхожу на крышу.
Там – облака.
Дальше – неинтересно. Искомый корпус с шестым этажом и каб. 606 нашелся по соседству, обаятельный Р., проанализировав мой сложный внутренний мир, велел не выпендриваться, и с тех пор я стараюсь не выпендриваться. Ну, хотя бы, не очень выпендриваться.
Потому, что точно знаю: если вы чего-нибудь тут, во внешнем мире, ищете, или добиваетесь какой-нибудь, не приведи Господь, цели, или вам очень НАДО и вы всех спрашиваете – КАК? – а вам в ответ эти ВСЕ вежливо говорят: не знаем! – можете быть совершенно уверены: в этом желтом доме всего 4 этажа.
Поищите по-соседству...